Дарья ВАЛИКОВА
Все на чём-нибудь играют
Уэст, Р. Фонтан переполняется /пер. с англ. Л. Карцивадзе. – Москва: Манн, Иванов и Фербер, 2023. – 512 с. – (Романы МИФ. Сага века).
Уэст, Р. И близится ночь / пер. с англ. Л. Карцивадзе. – Москва: МИФ, 2024. – 416 с. – (Романы МИФ. Сага века).
Английские писательницы прошедшего ХХ столетия, если говорить конкретно о таковых, отбросив классику XIX и «новые поступления» века нынешнего (а заодно и мужчин-писателей), продолжают поражать своей многочисленностью и многообразной талантливостью. Даже если не принимать во внимание ни детективный жанр, ни «непритязательную», преимущественно любовную, беллетристику, ни литературу для детей (где в их лучших образцах тоже найдутся известные и достойные представительницы), а обратиться к «просто прозе», серьёзной прозе о жизни человека в обществе – сколько ж выдающихся имён может вспомнить знаток и любитель настоящей английской литературы!.. Вирджиния Вулф, Мюриэль Спарк, Айрис Мердок, Антония Байетт, Дорис Лессинг – лишь первое, что придёт на ум…
Ребекка Уэст (1892 — 1983), ещё при жизни считавшаяся на родине классиком, в России не переводилась вовсе – до 2023-24 гг., когда, наконец, вышли две книги так называемой «Саги века» — полуавтобиографической трилогии о детстве и юности героини в начале ХХ века. Сразу надо заметить, что Ребекка Уэст прославилась прежде всего как яркая публицистка, в частности, отстаивающая идеи суфражизма, ведущая репортажи с Нюрнбергского процесса и так далее; она всегда жила жизнью независимой женщины – к примеру, будучи матерью сына от женатого Герберта Уэльса – в те годы, когда такие вещи очень серьёзно подрывали репутацию; свободно разъезжая по свету, самостоятельно зарабатывая своим литературным трудом весьма приличные деньги… Зная такие факты, можно ожидать от данных книг соответствующего боевого настроя прирождённой феминистки, сводящей счёты с детством, полным несправедливых ограничений, непримиримых вызовов общественным устоям и прочего в том же духе.
Однако упомянутые факты вряд ли известны нашему читателю; увидав же две свежеизданные книги – с обложками настолько красивыми, что красивость эта уже почти граничит с китчем; изображения сии скорей показались бы уместными то ли на коробках дорогих конфет, то ли – на подарочных парфюмерно-косметических наборах; таков странный выбор издателей… В общем, при виде их никто не усомнится, что под обложками содержится определённо нечто дамское, любовно-романтическое, иначе и быть не может…
Однако – может. Никакой такой любви, если не считать любви к музыке, в этих романах не найти. Или нет – всё-таки земная любовь там имеется, но исключительно семейная, родительско-детская, сестринско-братская… и отнюдь не безоблачная, не исключающая подспудной горечи, как и само существование своеобразного семейства.
Отец его – человек талантливый (серьёзный журналист и публицист, известный борец за справедливость, предвидевший в своих работах будущие политические события и войны), но при этом слишком эксцентричный и безответственный, и вдобавок — игрок, маниакальный вкладчик средств в различные разорительные проекты. Женившись в своё время на пианистке, концертирующей по всей Европе, он тем самым поломал ей карьеру (в те времена приходилось выбирать – или семья, или карьера, совмещать если когда и удавалось, то единицам), но и никакой взамен семейной идиллии или хотя бы стабильности дать не мог.
В результате несчастная женщина с четырьмя детьми вынуждена скитаться за ним по городам и странам – ибо долго муж ни на одной службе не задерживается. Впрочем, в конце концов семейство находит себе постоянное пристанище – большой особняк в состоятельном пригороде Лондона, который им поможет обрести один банкир – почитатель таланта отца. Это станет огромным для семьи везением, о коем она не могла и мечтать. А так как «в те дни только отчаянно бедные люди не держали слуг, а в нашей семье работа по дому считалась такой же опасной, как лабораторные эксперименты с кислотами, поскольку можно было повредить руки, которые следовало беречь для игры на фортепиано» — будет нанята и соответствующая девушка. Служанкой она окажется отличной, и вообще станет почти членом семьи, так что внешне в доме потечёт более-менее стабильная, упорядоченная жизнь с её занятными деталями уклада и быта, характерными для соответствующего времени и места…
Мать семейства, выдающаяся, как было сказано, пианистка по профессии, теперь преподаёт музыку собственным детям. При этом, если девочки-близняшки (от лица одной из них, Роуз, и ведётся повествование) демонстрируют большие способности к фортепианной игре, то старшая сестра, играющая на скрипке – непроходимо бездарна. Объяснить ей это невозможно – ибо всё списывается ею на зависть к её красоте и, как уверена, таланту. Красота – действительно несомненна и кажется особо одухотворённой; её и вправду часто приглашают выступать на концертах, где неискушённая публика, ничего не понимающая в скрипичном исполнении, любуется прекрасной девой и пребывает в уверенности, что приобщается к высокому. Всё это невероятно мучает мать и вызывает насмешки сестричек; много будет затрачено времени и нервов, испытано тяжёлых ситуаций, дабы принудить её оставить свою скрипку… Брат, который, как и все дети, тоже играет на различных инструментах, — с музыкой, однако, жизнь связывать не намерен, и когда подрастёт, будет утверждать, что хочет стать писателем.
Он – любимец всей семьи, но вовсе не потому, что самый младший и единственный мальчик; просто сызмальства этот ребёнок проявляет себя удивительным образом, демонстрируя недетскую мудрость, понимание других людей, скрытых мотивов их поведения; его доброта, интерес к окружающей жизни и её разнообразным персонажам кажутся неиссякаемыми… У Ричарда Куина (все так и зовут его уважительно полным именем, без всяких детских прозвищ и уменьшительных форм) – масса друзей из различных сословий, во всех компаниях его обожают, как заводилу; для своих старших сестёр, живущих куда более камерно, отдающих музыке почти все свои силы, он становится как бы проводником в большую реальную жизнь… Кажется, что писатель из него должен выйти отменный – но узнать этого не суждено: только что зачисленный после школы в Оксфорд, Ричард Куин будет мобилизован на начавшуюся Первую мировую войну и погибнет чуть ли не в первый же день своего попадания на фронт…
Но это случится ближе к финалу, а несколько лет ранее семью потрясёт уход отца – человека по натуре несомненно благородного, но по характеру слабого и достаточно эгоистичного, сконцентрированного главным образом на себе, своих делах, своих идеях и — своей зависимости. Уход – не к кому-либо, а просто, в никуда; уход из-за усталости от кредиторов, от домочадцев и их вечных проблем, хотя главной из этих проблем является он сам. (Здесь у автора — буквальный сюжет из собственной биографии; её родной отец точно так же, без объяснений, однажды покинул семью и умер после нескольких лет скитаний чуть ли не в ночлежке…) «Видите ли, вашим папой движет сила, которой он не может сопротивляться, и эта сила тянет его на дно. Вот почему он совершает такие странные поступки…», — объясняет детям мать в романе. Самое скверное, что уйдёт он, прихватив всю заначку на чёрный день; впрочем, как выяснится, о главной заначке он и не подозревал – эту мать, предчувствуя подобный катаклизм, скрывала ото всех… В результате семье будет на что жить, но потрясение от поступка супруга, которого та любила страстно, омрачит ей оставшиеся годы жизни. Когда она будет умирать, долго и мучительно, то даже гибель Ричарда Куина, о которой ей зачем-то немилосердно сообщат, будет терзать её даже меньше, чем неотступный заочный спор с мужем…
Таким образом, к концу второго тома близняшки Мэри и Роуз, уже студентки консерватории (точнее двух разных консерваторий, куда их определят, чтобы талант каждой развивался независимо друг от дружки), останутся одни — без матери, без отца, без брата (старшая сестра к тому времени уже отделится, удачно выйдя замуж)…
Тут сразу же возникает вопрос – а что с ними будет дальше и где же третий том, ведь эта «Сага века» заявлена как трилогия? А дело в том, что если «Фонтан переполняется» вышел при жизни автора (в 1956 г.), то «И близится ночь» — аж в 1984 г., через год после её смерти; Уэст успела отредактировать первые восемь глав, а остальное за неё сделали издатели. Что же касается третьей книги — «Кузина Розамунда» — то они же её вообще «слепили» из разрозненных рукописей, оставшихся в архиве. Наше издательство «Манн, Иванов и Фербер», говорят, ещё раздумывает – следует ли вообще переводить и выпускать сию «недокнигу»?
Эта самая кузина Розамунда фигурирует в первом и втором романах, ибо по сюжету часто подолгу гостит в семье (с родным отцом не повезло и ей). Такая же выдающаяся красавица, что её двоюродная сестра-скрипачка, только без присущего той неприятного характера. Напротив, характер Розамунды можно назвать, если не бояться банальных метафор, столь же золотым, сколь её волосы, – не зря душевно они были особенно близки с Ричардом Куином. Учась на детскую медсестру, она говорит Роуз и Мэри, что для неё выхаживание тяжёлых больных – всё равно, что для них музыка, вот только умирающие от ожогов – дело для её психики неподъёмное…
Если третья книга сосредоточена на этой героине, то читателей скорее всего ждёт повествование о военном и послевоенном времени с его госпиталями (где наверняка не редкость и ожоговые больные) и о других испытаниях подобного толка. Но главным, думается, опять будут не столько сюжетные коллизии, сколько нюансы взаимоотношений, глубина психологизма, оттенки смыслов… Признаки, стало быть, настоящей, подлинно английской литературы. Те, кто её любит и ценит – несомненно, будут надеяться и ждать, что книгу всё-таки переведут и выпустят в России. Так же, впрочем, как и другие произведения Ребекки Уэст, урождённой Сесиль Изабель Фэйрфилд, известной общественной деятельницы, Дамы-командора Ордена Британской империи и просто, как можно было убедиться, прекрасной писательницы.
