Фуршетная доблесть текущих годов…

Проза; Четверг, Апрель 3, 2014

Furshet

Наталья Кременчук. Смерть на фуршете: Роман. – Журнал «Москва». – 2014. – №№ 1,2.

Дарья ВАЛИКОВА
Фото Вячеслава НЕСТЕРОВА

«Винные» фотки — В. Ильицкого

«О, как я голодал без презентаций!..» – выдал на самой заре капитализма известный автор, выступающий в оригинальном жанре одностиший.

С тех давних (или недавних?) пор сии мероприятия с горами халявной еды и морями пития стали уже укоренившейся традицией в наших столицах, и не только в них. Нет, происходили, конечно, и раньше какие-то праздничные приёмы и диссертационные банкеты – но разве ж то был размах?! Вспоминать смешно…

Каких только презентаций в соответствующих залах, кабаках и апартаментах не проводят теперь ежедневно в матушке Москве – от пафосного форума Международной финансовой недели в таинственном  Центре инновационных коммуникаций или мастер-класса для менеджеров бензоколонок в Президент-отеле до юбилеев театров, газет, радиостанций, открытий и закрытий биеннале поставангардистов и проч., и проч. …

Не отстают и многочисленные литературные мероприятия – конференции, вручения премий, отмечания выхода сборников…

Вот на этой-то стороне современного литпроцесса и строит сюжет своего романа Наталья Кременчук. Забавно, что при прочтении сего произведения в первом-втором номерах «Москвы» начавшегося 14-го года не раз мысленно переносишься в произведение другое – классическое, впервые напечатанное именно в этом журнале без малого полвека назад, – где также наличествуют незабываемые сцены разгула кучкующихся русских писателей.

OLYMPUS DIGITAL CAMERA

Разумеется, речь о «Мастере и Маргарите», приснопамятной главе «Было дело в Грибоедове», и не только о ней. Михаил Афанасьевич, правда, живописал гастрономические радости более щедрыми красками; у Натальи же Кременчук преобладают скорее лаконичные перечисления («Шашлычки из индюшьего филе, шашлычки из свиной шейки, шашлычки из семги», «Ягоды с шампанским. Стерлядь с икрой. Конвертики с жареным зайцем») или же констатации вроде: «Неплохо накрыли», «Было не очень разнообразно, но в целом сытно», «Прибалты оказались по-европейски жадны» и т.п.

Но, с другой стороны, не еде же посвящено произведение; главное тут всё-таки состоит в разговорах на литературные и окололитературные темы… ну и, собственно, в детективной интриге – вспомним название.

Вино-02

Зачин прост: главная героиня по имени Ксения, из Института возрастных проблем, случайно встречает на улице одного знакомого – который, идя на очередной фуршет, настоятельно зовёт её, обещая провести туда с собой…

После чего жизнь, наполненная скучными «делами и заботами матери, дочери и старшего научного сотрудника», в одночасье меняется.

Для начала – просвещение и вербовка: «– … в Москве ежедневно проводятся сотни фуршетов… //– И? // – И наш президент, президент Академии фуршетов, выдвинул лозунг круглосуточного фуршетирования…// – То есть?! //– Ну, ты и тугодумка! Если захочешь встать в наши ряды, придётся перестраиваться… // Круглосуточно?// – Ты для начала достигни посещения хотя бы одного фуршета в день! // – Но почему круглосуточно?//– Наш президент справедливо полагает, что не только ужинать, но также завтракать и обедать мы должны только на фуршетах!//– А может, и полдничать?//– Может, и полдничать! Идея, кстати, неплохая. Это будет твоим вкладом в дело фуршетизации культурного сообщества и подтверждением притязаний на членство в Академии фуршетов».

Далее вербовщик – персонаж по фамилии Трешнев, именующий себя академиком-метр-д’отелем, – и завербованная отправляются на вручение премии «Новый русский роман», которую получает молодой прозаик Горчаковский за книгу под названием «Радужная стерлядь».

OLYMPUS DIGITAL CAMERA

Устроители в качестве сюрприза выносят на сцену блюдо «стерляди, фаршированной по-царски» (в таком виде она фигурирует в произведении) – её должны отведать присутствующие на фуршете.

И вот тут-то, собственно, всё начинается:  лауреат найден мёртвым в туалете. А потом находят мёртвой ещё одну финалистку. А потом и вовсе выясняется, что первоначальная стерлядь-то была выкрадена (пирующим вынесли запасную), а выкравший её – отравился насмерть. А потом… Ну, короче, «один роман собрал пять трупов».

Ксения, Трешнев и ещё один «академик» – некая Инесса (личность не без налёта булгаковской инфернальности, даром что простая учительница словесности!) затевают собственное, параллельно с доблестной полиционерией, расследование.

Применив коллективный мозговой штурм в отношении этой убийственной «Радужной стерляди», они обнаруживают там прямое заимствование из… переводного и мало кому известного произведения одного турецкого писателя.

OLYMPUS DIGITAL CAMERA

Что бы это могло означать – будет обсуждаться ими, понятно, всё на тех же бесконечных фуршетах и предфуршетах (имеются и такие).

По блужданиям персонажей произведения с застолья на застолье можно неплохо изучать топографию центра Первопрестольной, встречаясь на улицах которой, они осведомляются друг у друга: «Ты как здесь? С какого фуршета?»

Впрочем, небольшой выездной пикничок произойдёт и в Подмосковье (точнее, на просторах свежеприсоединённой Новой Москвы, ещё не успевшей утратить сельской пасторальности), а потом героев «понесёт на выпить-закусить аж в Питер», а главную героиню, Ксению, – и вовсе за границу: в Киев литературный, на вручение премии «Рудого Панька», сплетённой с идеей Медового Спаса, хотя и в канун Троицы («Чао, невидимые глазу московские тарталетки! Здесь возьмёшь ковригу, обмакнёшь в миску с густой, янтарной хлябью…» и т.д.).

OLYMPUS DIGITAL CAMERA

Во всех этих «высоких пьянках», сопровождающихся литературными сплетнями и спорами, ритуальными проклятиями Нобелевскому комитету и прочей досужей болтовнёй («Ты сначала сделай мне нон-фикшн, потом полу-, а под конец я, так и быть, прочту твой фикшн. Или наоборот. Сначала фикшн… // – Что вы шипите, как поляки. Фикшн, нон-фикшн… Скажи еще: сюр-фикшн! Нет таких слов в русском языке! // – Уйди, чистоплюй несчастный! Посмотри, где тут у них коньяк. Шампанское уже видеть не могу»), личности фигурируют вполне конкретные.

Они встречаются как под собственными именами («С улицы вошёл Сергей Иванович Чупринин»), так и под вымышленными – вроде какого-нибудь «товарища Камельковского, задолжавшего своим работникам и авторам, по самым скромным подсчётам, более миллиона рублей».

А часто (тут приём известный) – когда один «вымышленный» персонаж существует рядом с прототипом, дабы отвести подозрения на чисто формальном уровне.

Допустим, если на обсуждении в Доме литераторов трилогии для подростков Анжелетты Кимовны Шутовой кому-то приходит эсэмеска от Мариэтты Омаровны Чудаковой, застрявшей в пробке, или когда неподалёку от Дениса Димитрóва, «лидера литературной производительности», просматривается Дмитрий Быков…

OLYMPUS DIGITAL CAMERA

Или – взять того же, допустим, Трешнева с его «зелёными глазами наглого кота» – знатоки узреют здесь неформального учредителя этой самой фуршетной Академии, существующей в реальности, в виде литературно-культурологического проекта со своим интернет-блогом.

Эпизодически возникнет он и под собственной фамилией (которая, как представляется, вообще-то должна бы была красоваться в начале сего романа в связке со словом «посвящается»!..).

Однако, думается, что если писательская публика прочтёт роман Натальи Кременчук с превеликим интересом, придирчиво выискивая себя и знакомых (и даже, вероятно, даст ему какую-нибудь премию, сопроводив её очередным, особо грандиозным фуршетом, ведь в 2013 году рукопись романа стала финалистом премии «Нонконформизм»), – то навряд ли рядовые, нормальные читатели станут азартно разгадывать все эти псевдонимы, намёки и аллюзии.

OLYMPUS DIGITAL CAMERA

Ибо времена «Алмазного венца», увы, канули – и литература, тем более современная, и близко, как мы знаем, не занимает того места в общественном сознании.

Так что же может привлечь «рядового, нормального» в подобной книге? Детективная головоломка? Ну, может быть – если б, скажем, выпустить такой роман в «акунинской» серии «Лекарство от скуки», где публикуются (во всяком случае, начинали с этого) детективы только с неким «культурным слоем» и какой-никакой интеллектуальной составляющей.

Да вот беда – серия предназначается только для переводных авторов. Для отечественных подобные отсутствуют, и те редкие представители массовой литературы, что пишут талантливо, умно и оригинально (да, есть и такие!), совершенно теряются в бурном потоке «литпомоев, разлитых в яркую тару»…

Можно, конечно, воспринимать роман и без детективного грифа, а в качестве живописания быта и нравов определённого слоя населения – для удовлетворения обывательского любопытства насчёт того, «хороши ли фуршеты на гайдаровском форуме», «почему столь обильны фуршеты на премии «Полный абзац»», где и когда можно лицезреть «массовое падение пьяных профессоров» и прочие полубогемные доблести.

Вряд ли все эти пиры во время – пусть не чумы, но спада и вялотекущего кризиса, способны не вызвать у такого читателя, в лучшем случае, глухого раздражения…

Впрочем, автор упреждает возможные упрёки в моральном  потворстве сему разложению творческого класса. Недаром героиню посещают мысли: «Что бы все они делали без таких объединяющих встреч? Где бы так демонстративно, так публично любили друг друга, в душе нежно, по-приятельски мечтая перестрелять? Собрать бы их где-нибудь вместе. Не в зеркальных залах, не за ломящимися от угощений столами, не на виду у теле- и видеокамер, а там, где характеры и привычки каждого проявляются резче всего, — за раздачей голодных пайков, при дележе спальных мест в зале с выбитыми окнами, в очереди в замёрзшую уборную…»

OLYMPUS DIGITAL CAMERA

А профессор Новиков (здесь, видится, автор соединила реального Владимира Новикова с его литературной ипостасью) ближе к финалу и вовсе произносит речь практически обличительную: «У нас, как известно, всё делается с особым размахом. Узнал я недавно смету одного приличного литературного фуршета — за аренду украшенного зала, за вина и закуски, — притом что народу не целая толпа, а контингент довольно отборный и ограниченный. Напугали меня немножко эти большие нули, и за бокалом приличного бордо обсуждаю ситуацию с другом. Он мне говорит: «Пусть писатель хотя бы здесь почувствует вкус настоящей роскоши, а то он её лишь по телеэкрану весьма приблизительно представляет. Ведь не пожив салонной жизнью, “Войны и мира” не напишешь. Наряду с нищетой полезно и блеск изучить». Не спорю, но почему-то мне кажется, что жюльен этот в кокотнице приготовлен не из дичи, а из российских старушек, у которых последние гроши поотнимали наши друзья-банкиры… Что-то природно сопротивляется во мне интимному союзу творческого труда и капитала» (после чего, правда, убегает – то ли на заседание, то ли на очередной фуршет).

В общем, – все приличия соблюдены; кто теперь скажет, что перед нами не добротное сатирическое произведение?

OLYMPUS DIGITAL CAMERA

Остаётся надеяться, что хоть язвительной сатирой, хоть ироническим детективом, хоть увлекательным репортажем  для жёлтой прессы страниц на двести с гаком, хоть тушкой или чучелом роман Натальи Кременчук всё-таки дойдёт до читателей, которые не писатели.

Поскольку там не только накрыто неплохо – но и написано тоже… вполне. Так что и им не помешало б – приобщиться, получить представление… ну, и сделать собственные выводы, разумеется.

(Опубликовано в газете «Литературная Россия» – 2014. — № 9.) 

Tags: ,

Один коментарий to “Фуршетная доблесть текущих годов…”

  1. Евгений

    С благодарностью к автору не могу не добавить, что теперь роман «Смерть на фуршете» издан в полном варианте, без вынужденных журнальных сокращений и доступен для всех, кто того пожелает.
    https://beta.ridero.ru/book/#!/58acceac83e2590600f9c2e8/
    Решение его издать книгой было принято потому, что за те три года, что он существует в читательском пространстве, содержание его нисколько не устарело, ибо ничуть не изменился характер и направление тех страстей, которыми живёт литературная тусовка и книгопроизводительная промышленность.

    #93206

Оставить мнение

Доволен ли ты видимым? Предметы тревожат ли по-прежнему хрусталик? Ведь ты не близорук, и все приметы - не из набора старичков усталых…

Реклама

ОАО Стройперлит