Сто дней без приказа
Если кто-то не читал книг блестящего русского историка, писателя и академика Евгения Тарле, то хотя бы слышал о нём. Хотя Евгений Викторович ушёл из жизни ровно 60 лет назад, его труды активно издаются по сей день…
Владимир ИЛЬИЦКИЙ
Фото Яндекс Фотки и др.
Дважды в этом году в крупнейшем российском издательстве «Эксмо» выходила книга «Морские победы России. Севастополь – город русской славы», и причина этого вполне понятна.
Кроме того, издательство «Едиториал УРСС», как и в прошлом году, но в другой обложке, выпустило книгу «Истории Италии в Средние века».
Было бы логично в год 200-летия битвы при Ватерлоо, хотя русские войска в ней не участвовали, переиздать и книгу Тарле «Наполеон». Осуждённый сталинском режимом, как заговорщик, Тарле был сослан в Алма-Ату и там приступил к книге о Бонапарте, одновременно составив подробную историографию этой уникальной личности.
Снял же в 1970-м с подачи Дино де Лаурентиса Сегей Бондарчук сделал фильм «Ватерлоо» с Родом Стайгером в главной роли.
Над 130-минутной исторической драмой работала международная команда. Из числа русских актёров роль французского, если не ошибаюсь, офицера играл Александр Коленко, в тот же год возглавивший наш драмкружок в Самаркандском танковом училище.
В перерывах между съёмками Александр Дмитриевич играл со Стайгером в шахматы. «Стайнера вызывают на съёмочную площадку, — рассказывал он. – Стайгер последний раз бросает взгляд на доску, медленно поднимается, и я вижу, что это уже не американский актёр Род Стайгер, а Наполеон!..»
Выход книги Тарле вызвал в 1937 году разгромные рецензии в ведущих советских газетах, но уже к тому времени «прощённый» режимом писатель не пострадал. Возможно, «Отец народов», обладавший художественным вкусом, распорядился не трогать историка.
Сталину могла понравиться концовка повествования, где Тарле приходит к выводу: у Наполеона в его «100 дней» не хватило решимости продолжить Великую Французскую революцию, хотя он якобы мог это сделать, опираясь на чаяния и волю народных масс.
У Сталина с соратниками революционной решимости хватило, а у французского императора – увы.
18 июня 2015 года в Ватерлоо, у холма с памятником победе над Наполеоном прошли военизированные торжества.
Двести лет назад император Франции, превратившийся в императора острова Эльба, недолго оставался в этом смешном статусе. Он не был пленным, а всего лишь отстранённым от деятельности монархом, хотя и поднадзорным, но – исключительно с моря.
Корсика – рядом, оттуда навестить его приезжают родная мать и другие родственники. Только с нею, с матерью, и тремя особо приближёнными генералами Наполеон поделился замыслом – вернуть утраченную корону. Решительная мать одобрила и решимость сына.
«Так велика была его вера в обаяние своего имени: ему казалось, что страна должна был сразу, без боя, без попытки сопротивления, пасть к его ногам. Следовательно, отсутствие у него вооружённых сил не могла послужить препятствием». – пишет Тарле.
Действительность превзошла ожидания Наполеона. Войска переходили на его строну, и эту растущую армию сопровождали народнеы толпы. Встречавшая его парижане в ночь с 19 на 20 марта на руках внесла своего императора в королевский дворец, оставленный в спешке Людовиком XVIII Бурбоном. «Он вернулся не с пустыми руками, а с новой политической платформой».
Суть его обещаний была проста: народу – демократические свободы, Франции – мир.
Интересно, как на пути Наполеона к Парижу менялись заголовки правительственной прессы, процитированные Тарле.
«Первое известие: «Корсиканское чудовище высадилось в бухте «Жуан». Второе известие: «Людоед идёт к Грассу». Третье известие: «Узурпатор вошёл в Гренобль». Четвёртое известие: «Бонапарт занял Гренобль». Пятое известие: «Наполеон приближается к Фонтенбло». Шестое известие: «Его императорское величество ожидается сегодня в своём верном Париже». «Вся эта литературная гамма, — констатирует историк, — уместилась в одних и тех же газетах, при одной и той же редакции на протяжении нескольких дней…»
«Невероятное совершилось, — пишет он далее, — Безоружный человек без выстрела, без малейшей борьбы в 19 дней прошёл от Средиземного (так в тексте, если это не опечатка) побережья до Парижа, изгнал династию Бурбонов и воцарился снова…»
Итак, прежний победоносный «военный вождь» вновь, кое-как устроив государственные дела, отправляется на войну. Во Францию уже вторглось без малого миллион солдат Коалиции – австрийская и русская, английская и прусская армии. Были ли у Наполеона шансы на победу?
Отбрасывая все споры-разговоры в научной и художественной литературе, Тарле однозначно говорит нет. «Если даже… Наполеон выиграл бы битву при Ватерлоо, то всё равно главный результат всей этой войны был бы тот же самый: Империя погибла бы, потому что Европа только начала разворачивать свои силы, а Наполеон уже окончательно истощил и свои силы, и военные резервы…»
Государства, входившие в Коалицию, выступили не столько против «тирана» и «врага человечества», сколько против того «либерализма», который грозил опрокинуть тиранию в их странах.
«Державы не со мной ведут войну, а с революцией. Они всегда видели во мне её представителя, человека революции, — цитирует Тарле оценку, данную Наполеоном «сокровенному смыслу сражения» под Ватерлоо.
Бывал в Алма-Ате. Кушал шашлык в ресторане на Медео..