ПО СТОПАМ ЕВРИПИДА

Стихи + фотки

Владимир ИЛЬИЦКИЙ
Фото автора

1.

Созревшим каштаном засветит вот-вот по башке.
Довольно, поэт, пребывать в бронебойной тоске.
Раскинулось море, по-женски тебя принимая.
А створку раскроешь – маршрут веселей, чем прямая.

Довольно, браток, промышлять в коридорах контор.
Откуда доносится с Временем яростный спор –
твой промысел ТАМ,
может быть, не трофей, не награда,
но сверху посмотришь – мельчает любая преграда.

2 октября, полдень

2.

У братьев нету выбора. Хотят
с сестрёнкою они перепихнуться.
А что же посейдоново дитя?
Сам Посейдон? Какое баламутство!
С трезубцем он стоит на берегу
и ни гу-гу.

А братцы-то! Особенно Афон! –
Всё напирают, бурю нагоняя.
Сграбастали сестрицу с двух сторон.
Чего, мол, кочевряжишься, родная?
А Посейдон застыл на берегу
и ни гу-гу.

Танцуйте, девки, с пятки на носок,
потешьте ископаемую душу,
где Посейдона яростный бросок
на троицу детей ломает сушу.
А так бы всё стоял на берегу
и ни гу-гу.

3 октября, полдень
Калифея
Пляж отеля ATHOS PALACE

3.

Уже и солнце в полдень здесь не жжёт.
Октябрь, небось, и никакого риска
торчать на пляже сутки напролёт,
где б ни была устроена прописка.

Что ж, слушай говор приводнённых стран
и говор моря с эллинским акцентом.
Здесь жизнь спешит триерой на таран…
Необратимым пользуйся моментом.

3 октября, полдень, пляж

4.

Пять минут просвистели, а кажется, что полжизни.
Я при Сталине жил, при развИтом социализме.
Наблюдал космонавтов – целую их плеяду!
То есть мог бы скрывать, но нет,
не скрывал досаду.

Не к тому, что в космос
не вправе рвануть вприсядку.
Оттого досада, что мир не готов к порядку.
Летунов сортирует не тот, кто летать способен.
А мозгами раскинешь – полно и других уёбин.

3 октября, вечер
г. Калифея и пляж отеля

5.

Не затем балаболю, чтоб мысль взлетала.
По причине проникшего в кровь металла
поколенья отцов, сожжённого в бурях
циклопических войн и в сталинских буднях.

Скрежещу зубами, Аника-воин.
А залив предо мною лежит, спокоен.
Никого у бассейна. Пусто на пляже.
Солнце – в облачном путается плюмаже.

4 октября, утро
Отель, room 220

6.

Таверна «Афродита» на замке.
Стою с полушкой ржавою в руке.
Оглядываюсь… Заперт храм Амона.
И некому, считай, отбить поклона.

Порушены твердыни! Вход закрыт
туда, где процветали общепит
и вера в бога — общемировая,
полушку в потной длани согревая.

4 октября, полдень
Калифея

7.

Ифигению кличет отец в Авлиду.
Хитрый повод известен: свадьбу с Ахиллом
Агамемнон выдумал так – для виду,
дабы рапорт богам не смотрелся хилым.

С колесницы глядючи одноосной –
труп ребёнка… С погодой теперь а порядке? –
Ну, чего ты угрюм, Ахилл броненосный,
не уходит душа бессмертная в пятки?

Той девчонке не быть никому женою.
Боги жаждут? Но их деяния мнимы.
Вновь по всей земле — резня по живому,
реки крови вброд непереходимы.

4 октября, день
Афитос – Калифея

8.

Сто пятьдесят танкисту не во вред
ирландского тройного дистиллята.
Мятежный Остров! Наш тебе привет.
Танкистам – угождаешь, исцеляя.

Нет смысла по больничкам загорать,
врачебному поверив приговору.
Ведь мы же – бронетанковая рать,
И виски JAMSON нам,
гвардейцам, впору.

А что! Придавим три по пятьдесят.
Кто русскую забыл в Европе сказку?
Нет, собирались мы не на парад.
Боекомплект загружен под завязку.

4 октября, вечер, отель

9.

Как болванчик, трясу головой и хожу-хожу
исторических между меж и свою межу
пересёк незаметно. Ладно! – пусть пересёк.
Предвкушаю, житуха теперь будет самый сок.

Галерея Галерия – лучше не сочинишь.
Но дворцы, к сожалению, давненько лишились крыш.
Ах, какие гречаночки, сердце буль-буль ко дну.
Нет надёжного способа вдруг угадать одну.

Македонский весёлый смотрит, но не туда.
Развалилась империя на царства и города.
А могли бы они с Галерием бить в унисон,
чтобы я был дворцовыми крышами потрясён.

5 октября, полдень
Салоники, возле Белой Башни

10.

Октябрьское спокойствие по всей
земле Эллады.
Здесь средоточье мировых осей,
чему все рады.

И ты в цивилизации готов
не зреть заразы,
когда девчонки ходят без крестов,
голубоглазы.

Салоники — Калифея
6 октября, день, отель

11.

Клеопатра Петровна, русская эстонка,
в религиях разбирается тонко.
Святую воду от водопроводной
отличает, на что не способен взводный.

Ванька – больше спец по солончаковым
болотам, танк засосать готовым,
и – по воде из того болота:
можно пить, если жить охота.

Разводишь костёр… Кипятишь для чая,
времени суток не различая,
эту солоноватую жижу…
Пью утром чай, а болото – вижу.

6 октября, утро, отель

12.

Жаль, Буцефал не вскрикнет и-го-го.
Польстил бы слогу.
Две лайбы – «Арабелла» и Арго»
зовут в дорогу.

Мечусь от Александра и назад.
Мне Арабелла
такое обещала, что навряд
в бой брошусь смело.

Слывёт в команде всякий смельчаком.
Изгой — иначе.
Тогда и повар двинет черпаком
бесполой кляче.

А мы с тобой при яйцах, Буцефал.
Не отвертеться!
Получим каждый, кто чего искал –
стрелою в сердце.

6 октября, полдень, отель

13.

Кассандрия во вторник известна рынком.
Вот и церковь новую изваяли.
Вся — голимый бетон, клянусь фотоснимком.
Только рыбки надо нюхнуть в начале.

А ведь я топ-топ по улицам царским.
Да не я один — земляки шарагой.
Хорошо нам с нашим битьём татарским
посреди торгашей кичиться отвагой.

Впрочем, разве отвага, купить рыбёшку,
что сегодня утром хвостом виляла?
А ведь мне Кассандр протоптал дорожку —
бронебойного вдоволь хлебнуть металла.

6 октября, вечер, отель

14.

В Эгесе свадьба! И – в поход! В поход!
За морем Дарий вряд ли ждёт атаки…
Здесь гости дорогие и народ.
Но что не так? О чём вещают знаки?

Что пифия болтала про Эгес?
Кого поджарят на костре печальном?
Всё это блажь! Важнее политес.
Тут мы перед богами отвечаем.

Возглавить пышный свадебный обряд
Филипп идёт, задумавшись устало.
Последняя из всех земных преград –
предательское лезвие кинжала.

Великий царь, он хром и одноглаз.
Но кто главней героев этой сцены
и к зрителям идёт в последний раз?..
Ах, эти персы, хуже, чем гиены!

8 октября, утро, отель
Вергина – Калифея

15.

Тут полезно размыслить, какая сила
завела тебя в дебри того, что было,
обратившись трагедией показной…
Не тебе ль над ней трясти сединой!

Нет комбата – поставить тебе отметку.
Слишком вольно ты здесь трактовал разведку.
Не достиг на Олимпе нужных вершин.
(Умолчим про число боевых машин).

«Не перечу себе, но векам перечу», — говоришь?
В колеснице летит навстречу
Александр – сокрушитель персидских банд.
Направление верное – Самарканд!

8 октября, утро, отель

16.

Ура! – гишпанскому циклону.
Как танк, он катится по склону
Олимпа, сказочным Зевесом
приветствуемый с интересом.

В чём прав могучий Вседержитель?
Кто он сегодня? Горный житель,
туманом травленый кислотным
и мусором туристов — рвотным.

Циклон – начальник? Тьфу на это!
Он в Греции закроет лето.
Нахлынут будни деловые,
дела – отрадно тыловые.

8 октября, полдень, отель

17.

Ни одной, как в обзор ни пялься, живой души.
Что тебе-то? Сиди на балконе, балдей, пиши.
Про намеренно в пятку ужалившую пчелу
Или как ты в колючках слегка ободрал скулу.

Отыскал ты пещеру, базилику не найдя,
и потом искупался, не устрашась дождя.
Это мелочи жизни, а именно жизнь сама,
суетливой дороги нищенская сума.

Что ты видел, не видел… Если глаза пусты,
не заметишь ты реки, а через них – мосты.
Почему? – и не спросишь – пусто на берегу.
Так иголкою ржавой и пропадёшь в стогу.

9 октября, вечер, пляж

18.

Облака на рассвете заводят бой.
Не с солнцем если – сами с собой.
Хмурятся, тяжело навалясь,
и – хрясь!

Мелкая пакость – сплошная морось.
Ладно! Я в море вхожу, не морщась.
Трепетную обозреваю ширь,
и – нырь!

10 октября, утро, отель

19.

Преодолению преград
мы радуемся, ребятня,
не часто всматриваясь над
бесхитростной картиной дня.

Лишь здесь на берегу поймём
итог, лишающий ума.
Волна таранит волнолом,
но и ломается сама.

10 октября, утро, отель

ПРИЛОЖЕНИЕ

* * *

А между тем, Салоники трясёт,
и редкий дом поэтому высотен.
По улицам шаляй-валяй народ.
Пройдусь и я – беспечен и свободен.

Мы здесь на сцене. Куртияти – зал
амфитеатром вывел над заливом.
О чём же пьеса? Я бы не сказал,
что о весёлом или же счастливом,

с сюжетом приблизительно знаком…
Навстречу – предки движутся тенями.
Кафе по Леофоросу — битком.
Смеются. Ждут пришествия цунами.

А что же Аристотель? Он бы рад
Оценку дать щенячьему восторгу.
Да только смотрит не на первый ряд,
а вглубь и выше, то есть на галёрку.

12 октября, утро
Салоники – Перловка

* * *

Здесь многое непредставимо…
Учитель – вот. Вот – ученик,
пока что Санька…
В пользу Рима
и Зевс решительный не вник.

Здесь даже львы ещё пасутся!
Их гордый рык со склонов гор
в умах рождает безрассудство,
выводит нации на спор.

И Аристотель златоглавый
царю вещает напрямик:
пора объединять державы,
вполне способен – ученик.

14 октября, день

* * *

Хребет замутила — по Бродскому – свалка туч.
Фасадом к хребту – образцовый новенький храм
(аргонавтам, кажись, посвящённый), как ни канючь,
был накрепко заперт, а поп ушёл по делам.

В харчевне (на столике скатерть – из главных примет)
застряли наши обжоры из разных мест.
А это – Дион, то есть город, которого нет,
хотя указатель вещает, что вот он есть.

А был бы – навстречу попался бы Еврипид.
Я, вскинув приветливо руку, шепнул бы «хайре».
Что тут сохранилось? Хребта погребальный вид.
И вряд ли бы Зевс прохлаждался в этой дыре.

17 октября, день
Дион – Перловка

* * *

Моча, раскалившись до сорока
градусов, дымится аж до пупка…
Слева – оливы, справа – кустарник.
Местность из в общем-то
беспрестанных.

Столь же легко оказаться везде,
в этой ничьей и всеобщей среде.
Справа – кустарник, слева – оливы.
Так ли мочой им приятны поливы?

Странность не в том, что дорога пуста –
В том, что случайные эти места
ты орошаешь столь же случайно…
Тайна природы? Главная тайна!

24 октября, вечер
Афитос — Перловка

Tags: Агамемнон, Аристотель, Афитос, Ахилл, Буцефал, Греция, Дарий, Дион, Ильицкий, Калифея, Кассандрия, Куртияти, Олимп, Салоники, Самарканд, Филипп, Халкидики, Эгес